Барахтаясь, он содрал с себя сапоги, высвободился из тяжелого плаща. Вода начала светлеть. Он прорвал тонкую зеленоватую пленку и очутился на поверхности, хватая ртом воздух.

В десятке ярдов от Хэла его дракон кричал и бился в агонии. Потом затих и пошел ко дну.

Хэл Кэйлис оказался один в беспокойном сером океане. Ветер подхватывал гребешки волн, взбивая их в белую пену.

Хэл дождался, когда волна подхватила его на свой гребень, протер саднящие от соли глаза, огляделся по сторонам в поисках суши. Ему показалось, что он различил пики Черного острова.

Они были страшно далекими, но выбора у него не было. Хэл пустился вплавь, гребок за гребком. Его накрыла какая-то тень, и он вздрогнул, потом посмотрел наверх.

Над ним, недовольно крича, кружил Нант, дракон Сэслик. Подчиняясь ее команде, он неохотно расправил крылья и с плеском плюхнулся на волну.

– Не хочешь прокатиться, морячок? – крикнула она. Хэл, которого почти с головой накрыло волной, не нашел в себе сил ответить. Он подплыл к Нанту, ухватился за крыло, подтянулся и оказался на драконьей спине.

– Пожалуй, стоит подумать о возвращении домой, а? – спросила Сэслик, понукая Нанта. Ее дракон, хлопая крыльями, побежал по воде, очутился на гребне очередной волны и, тяжело оттолкнувшись, поднялся над водой, устремившись туда, где кружили сэр Лоурен с Фарреном. – Пока еще кто-нибудь не привязался.

18

Пять кораблей пристали к берегу в одном из портов на западе Дирейна, где похищенных драконов перегрузили на баржи и по реке повезли в секретный тренировочный лагерь Гэредиса.

Хэл с товарищами полагали, что их вместе с тремя уцелевшими драконами посадят на транспортный корабль и отправят обратно в Паэстум, в Одиннадцатую драконью эскадрилью, к милейшему сэру Фоту Дьюлишу.

Вместо этого всадники, сэр Бэб Кантабри, полдюжины его солдат и Лиминго получили особый приказ отправляться в Розен, дирейнскую столицу.

– И к чему бы все это, как вы думаете? – недоумевал Мария. – С поручением мы справились, так что на трибунал не похоже.

– К медалям, ребятки, – просветил их седобородый сержант. – Мы же герои.

– Хм, – задумчиво протянул Фаррен. – Неплохо. Но я готов биться об заклад, что наша армия в последнее время никого не радует своими победами, вот король и пытается хоть чем-то отвлечь народ.

– Не исключено, – согласился солдат. – Разве вы еще не поняли, что медали надо хватать, пока дают?

Хэл подозревал, что сержант не ошибся, поскольку для поездки на север им прислали не обычные запряженные волами повозки, а кареты, подобающие скорее офицерам или мелкой знати.

Было начало зимы, и погода стояла довольно холодная, но на главной улице каждой деревушки собирались толпы. Люди приветствовали солдат, некоторых называли даже по имени, в особенности сэра Бэба, так что каждую ночь все двенадцать проводили в какой-нибудь приличной гостинице, а не скучившись вокруг бивачных костров.

И снова Хэл заметил, как мало вокруг было мужчин – на фермах работали в основном женщины.

Сэслик с Хэлом проводили друг с другом каждую ночь, вновь и вновь просыпаясь, чтобы жадно заняться любовью, точно не веря, что суровые северные моря все-таки выпустили их из своих ледяных объятий целыми и невредимыми.

Все остальные вовсю пользовались восхищением местного населения, и Хэлу оставалось лишь гадать, многие ли из деревенских девиц произведут на свет младенцев спустя девять месяцев.

Сэслик едко заметила, что искренне восхищена патриотизмом ее товарищей, которые «не щадя сил, пытаются лично возместить людские потери, причиненные войной. Ну просто герои».

Очень удивил их сэр Бэб, который вежливо улыбался в ответ на приглашения жен и дочерей местной знати немного задержаться после обеда – и только.

– Он женат, – возвестил сэр Лоурен.

– Ну и что? – спросил Фаррен. – Можно подумать, кто-то собирается настучать на него.

– Нет, – покачал головой сэр Лоурен. – Он действительно женат. Поэтому всем этим удрученным девственницам, скорбящим вдовушкам и покинутым женам придется удовольствоваться вторым по удали. – Он с улыбкой разгладил тоненькие усики, которые начал отпускать.

Второй сюрприз был двойным: во-первых, оказалось, что Лиминго женщинам предпочитал юношей, а во-вторых, почти в каждой деревушке находились желающие попасть к нему в объятия.

Сэслик была слегка ошарашена, поскольку считала, что подобные нравы процветают в основном в городах, но Хэл лишь ухмылялся. Хлебнув армейской жизни, он почти не удивлялся разнообразию постельных привычек.

За день до прибытия в Розен солдаты перестроились, образовав какое-то подобие нестройной шеренги, и сэр Бэб даже устроил перекличку, перед тем как двигаться дальше.

– Благодарение богам, – простонал Фаррен, глядя на Хэла покрасневшими глазами, – завтра мы будем в городе. Когда мы уезжали, я думал, что смогу всю жизнь ездить вот так, питаясь лучшими яствами и проводя каждую ночь с новой цыпочкой. Но я вымотан до предела. Да еще и хожу враскоряку.

– Зато на драконе летать удобнее враскоряку-то, – заметила Сэслик.

– А знаете, – сказал Фаррен, резко меняя тему, – мне еще не попадалось девушки, которой не понравилось бы, что от меня попахивает драконом. Одна даже сказала, что драконий запах ее заводит.

– Страшно подумать, какие сны ей снятся после этого по ночам, – передернувшись, сказала Сэслик. – Если бы ты чаще мылся, как все, от тебя не разило бы драконьим стойлом.

– Глупышка, – удрученно покачал головой Фаррен, – ты ничего не понимаешь. Если дамам это нравится, то кто я такой, чтобы им перечить?

Если в деревушках и небольших городках их принимали радушно, то Розен, кажется, вообще обезумел.

– Здесь сегодня кто-нибудь работает? – поражался сэр Бэб, когда они медленно пробирались в своей коляске к центру города.

Он улыбнулся женщине, бросившей ему из окна розу, и тут же стремительно пригнулся, спасаясь от метко брошенной кем-то в окошко кареты половинки дыни.

– И какого дьявола до них никак не дойдет, что мы не чугунные! – буркнул он.

Все они уже научились радостно улыбаться, помахивать руками и держать оружие от толпы подальше.

Здесь тоже женщины попадались гораздо чаще, чем мужчины, да и были эти городские мужчины или мальчишками, или стариками, или носили форму.

Сержанты делали ставки: в какой из казарм их поселят, – но не выиграл никто. Их кареты проводили в огромный замковый комплекс Тауэр, где располагались правительство Дирейна и официальный замок короля Азира.

– Ну нам и подвезло! – присвистнул Фаррен, когда каждому из них отвели по отдельной комнате, расположенной в самом Тауэре. – Мать ни в жизнь не поверит. Придется что-нибудь спереть, чтобы доказать, что я действительно здесь побывал.

Тронный зал ослеплял великолепием гобеленов, золота, серебра, а также роскошными нарядами вельмож и придворных дам. Но Хэл едва замечал все это. Он вместе с остальными солдатами, за исключением, возможно, сэра Бэба и сэра Лоурена, смотрел только на короля.

Король Азир оказался чуть ниже хэловских шести футов, коренастым и с очень усталыми глазами. На нем были алые бархатные штаны и жилетка поверх белой шелковой рубахи, а также простой золотой обруч вместо короны.

Солдатам выдали новые с иголочки мундиры, сшитые всего за несколько часов, и велели никуда не уходить, пригрозив, что те, в чьем дыхании учуют спиртное, потом пусть пеняют на себя.

Их отвели в тронный зал, забитый дирейнской знатью, и они, как было велено, встали на одно колено и склонили головы, когда рев труб возвестил о появлении короля.

Рядом с королем шагал пожилой лорд с бородкой и воинской выправкой, а также два конюших с бархатными коробочками.

Азир прошел вдоль строя, и Хэл был поражен его выучкой – король приветствовал всех по имени. Правда, в глубине души Кэйлиса все крутилась неуставная мысль: что бы, например, было, поменяйся они с Сэслик местами.